Первая Рисунки Гостевая Книги Фильмы Актеры Галерея Масок Фанфики О героях Автор Критика Коллажи Форум Ссылки Клипы Карта сайта
Они сидели рядом, его левая, а ее правая рука держали друг друга: симпатичная немолодая женщина с длинными волосами и невысокий, с брюшком, мужчина в рясе и накинутым на голову капюшоном. Они смотрели на собравшихся коллег и молчали. Взгляд их мрачен не был, но было в нем ожидание чего-то неприятного. Встретить их в кафе небольшого городка где-нибудь вдали от столицы и точно: местный пастор с любящей женой, провинившиеся в чем-то, ожидающие выговора, но не слишком расстраивающиеся по этому поводу. Они не обращали ни на кого внимания, спокойно и терпеливо ожидая начала разговора. Наконец встал архангел, прибывший сюда в своем настоящем обличии – в сверкающей броне, с двумя огромными крыльями, сложенными сзади, синеокий, с немного смешными седыми усами и слегка встрепанной седой шевелюрой, – и сказал:
- Что ж, не будем тратить зря выделенное нам время, уважаемые. Пора, - архангел взял из воздуха пенсне, надел его и склонился над списком. В пенсне вид он имел немного комический, но ни один из присутствующих не отреагировал на это ни смешком, ни улыбкой: возраст есть возраст, и у сего архангела возраст внушал почтение. Чаще всего ангелы и бесы людей исчезали вместе с теми, за кого держали ответ перед Ним, но этот был стар, ибо он был ответственен не за отдельного человека, но за весь сей мир. Архангел поднял голову и устремил взор на «пастора» с «женой», - ну-с, мы вас слушаем, – его бас не был звучен и гулок как колокол, опять же – возраст, но заставил присутствующих понять, что перед ними Совесть Человечества. А Совесть не приемлет ни оправданий, ни полумер. Она знает как надо и карает тех, кто не поступает так, не принимая во внимание обстоятельства.
Пара с секунду помялась, потом встал «пастор».
- Честь имею представиться, бес Тома Нарволо Реддла, иначе именуемого Волан-де-Мортом, Волдемортом, Темным Лордом. Я…
- Прошу простить мне мое любопытство, - раздался голос одного из ангелов, - почему бес носит личину священника?
- Я не ношу масок. Я был священником, точнее, был инквизитором. Но разве это имеет отношение к делу?
- Нет, - ответил вопрошающий.
- Я вынужден признаться в страшном, уважаемые коллеги и оппоненты, я…мой подопечный... - сидящая с ним странно посмотрела на него, и встала, прервав красноречие бывшего инквизитора.
- Нет, это я должна признаться, коллеги и оппоненты, в более страшном, чем он, я…
Архангел мрачно посмотрел на их тщетные попытки перебить друг друга и сказать первым, и заметил неодобрительно:
- Уважаемые, я понимаю, что вы, испытывая друг к другу нежные чувства (по собравшимся пронесся гул удивления), хотите взять всю вину на себя, но я прошу вас это прекратить и рассказать нам все по существу, а степень вины позвольте определить мне.
Бывший инквизитор смущенно улыбнулся и начал рассказ, с каждым словом все больше походя на себя прежнего.
- Уважаемый оппонент заметил, что мой сан не подходит к моему делу, уверен, это ощущение осталось с ним и тогда, когда я ответил на его вопрос. А посему разрешите мне пояснить, ибо я чувствую, что у многих это вызвало удивление. Давно, много сотен лет назад, я был инквизитором и не из последних. Я боролся за чистоту веры, зная, что творю зло, что женщины никогда не виделись с дьяволом, но дело в наживе: с каждой еретички мы получали все ее имение. Один поляк хорошо заметил, позвольте процитировать, - речь его становилась похожей на труды Инститориса, Крамера, Шпренгера и прочих: то топталась на одном и том же месте, то опровергая то, что говорилось раньше, то начиная наконец-то быть толковой и понятной. Но никто не перебивал его, внимая каждому слову, - «Ведьмы на суде признавались в сношениях с дьяволом. Мы возмущаемся: как можно было вымогать такие признания, ведь дьявола не существует! Но рассудок говорит: да нет же, еще как существует – он-то и был инквизитором». И после смерти я попал к Тому, Чьи козни я якобы старательно раскрывал. Он не стал меня хвалить за верную службу, не стал делать князем Тьмы…
- Еще бы! – хмыкнул один из бесов.
- … но он позволил мне стать обыкновенным чертенком – из тех, кто подбрасывает дрова в костры, разожженные под грешниками. Я скоро выбился из них в Сопровождающие Бесы и выбрал себе, как мне показалось, подающего надежды мальчика. Он родился в…, - Инквизитор сверился с записями, - в 1926 году. Отличный год! Мне не о чем было мечтать, уважаемые коллеги. Этот ребенок, казалось, сделал шаг во тьму уже одним своим рождением! Оставалось лишь изредка напоминать ему о том, кто он, как был рожден. Я терпеливо ждал возраста пяти лет. Почему? Чтобы нажимать на все еще ноющий синяк, надо, чтобы боль осознавалась, разве нет? Несколько лет, около шести, верно? – он уточнил у «жены», та кивнула, - да, до одиннадцати лет, коллеги и оппоненты, я боролся с его ангелом, этой прелестной дамой, - он слегка поклонился ей, та улыбнулась, - и он начал интересоваться Тьмой. Но потом, я понял, насколько хороша эта леди, и что бороться против нее мне не следует, что это будет низко, порочно, гадко. Я понимал, что надо дальше прислушиваться к пареньку, что надо дальше толкать его на зло и, тем не менее, не доводить до того, что мы имеем, - я знаю, что это запрещено, но, - он смущенно улыбнулся, – грешен я. И не совладал с собой. Я влюбился, уважаемые, и не мог исполнять свой долг. Я стал искать повода помочь ей, милой Моргане, но, - тут его лицо приняло выражение немного ошарашенное и удивленное, он даже развел руками, - когда я хотел помочь ей найти уцелевшие огоньки добра, я не смог! Но я ли тогда на славу постарался, или их вообще не было в душе у паренька, не знаю, не ведаю. Знаю одно – нету!
Я стал внимательнее следить за ним уже не с позиции искушения. С одной стороны, я не мог этого делать по Праву, с другой – потому что я любил ангела и не хотел ей лишних забот. Вы все знаете наше Право, уважаемые коллеги и оппоненты, это такая вещь, против которой идти нам запрещено, и вовсе не потому, что там, - Инквизитор указал на небо, - живут существа, уважающие закон, а не то, что в нем прописано. Просто никому не хочется раньше срока услышать Судные Трубы, мне в том числе. А Том Реддл слишком рьяно прислушивался к тому, что я ему шептал на левое ухо, он был способным учеником и – поверите ли! – я сожалею и скорблю об этом. Он мог пойти дальше. Да, да, есть куда еще страшнее, уважаемые, поверьте мне, есть. Я читал в его душе такие мечты, от которых мне становилось прямо-таки дурно. Например, после банального желания сталь сильнейшим здесь, на Земле, он хотел стать им Там, - Инквизитор вновь указал вверх.
- У него не хватило бы сил, - сказала одна из ангелов.
- О нет, - возразил ей Инквизитор, - он мог бы. К неизбывному нашему счастью, он забыл свои мечты и не без нашей помощи. В любом случае, я свою миссию выполнил, хотя не хочу этого более шестидесяти лет. Том Реддл выбрал сторону Зла.
Но, уважаемые, я хочу сказать, что есть люди, чья душа вымазана дегтем с самого начала. Я…что? – Моргана дернула его за рукав и что-то тихо сказала, - простите, моя любимая не согласна с этим мнением. Но она это выскажет потом. Так вот. Я хочу сказать, что удивительно, что таких присылают к нам, ведь они выбрали свое место еще там, в небытие. Что я успел сказать Тому Реддлу? Что он – незаконнорожденный никто, что такие как он, такие ненормальные, никому не нужны. Потом, когда он получил письмо из школы, я слегка изменил доводы. Я прочел много книг в свое время, мистификации у меня получались всегда – ведь надо было убедительно доказывать существование ведьм, Сатаны и прочего. Подбросить идейку, что он потомок великого колдуна, научить его языку змей, сделать в глазах зеркальные отблески – не так уж и сложно. Он прочел те книги, что я указал, он добыл те, которые простым смертным не дано прочесть, совершив первые шаги по стезе греха, переходя из состояния озлобленности во Тьму. Он стал змееустом, он изменил цвет глаз, не совсем понимая суть происходящих с ним превращений. В то время я не гнушался своей магией, прошу меня простить, уважаемые. Особенно трудно было с глазами, все же они так сложны… но они стали отражать вредные частички от взгляда василиска. Мальчик не умирал, хотя как я мечтал, чтоб он умер под взглядом змеи Слизерина! Мальчик уверовал в ту полу-правду и в ту откровенную ложь, что я ему нашептал. Но вот я прекратил нашептывать, уважаемые, и что? – Он обвел взглядом присутствующих,- он остановился на достигнутом? Нет! Он пошел дальше, мой - увы! - способный ученик.
На этом я не заканчиваю, ибо одно из самых неприятных сообщений еще впереди. Я толкал его во Тьму, как мог, я говорил ему, что жизнь этих низших существ, кои именуются полукровными волшебниками, или же нечистокровными, ничего не стоит по сравнению с теми знаниями и предметами, какие можно добыть с их помощью. Про свое родство он не вспоминал, потому что это не вписывалось в строгую систему. Я даже принимал как возможное убийство невинного. Но я никогда, уважаемые, никогда не говорил ему, что жертв надо истязать и получать от этого удовольствие, что надо мучить детей, так чтоб они молили о смерти, что надо перестать быть человеком, перестать быть Томом Реддлом. Вы скажете, что перемена имени ничего не значит, не играет ровным счетом никакой роли. Но это не так. Волан-де-Морт не Том Реддл и никогда им не был. В парнишку кто-то вселился? Нет, это глупо. Просто паренек убил в себе человека. Мы с Морганой, впервые столкнувшись с Волан-де-Мортом, даже думали о том, нужны ли мы? Ведь это другое существо! Но остались, лелея надежду вернуть его на стезю если не Добра, то Человека, - Инквизитор осмотрел всех из-под капюшона и сел.
Встала Моргана.
-Честь имею представиться, ангел Тома Нарволо Реддла, иначе именуемого Волан-де-Мортом, Волдемортом, Темным Лордом. Все, что было сказано Инквизитором, правда, но я бы хотела добавить.
Ее голос был мягок, глаза спокойно смотрели на Архангела, словно она отчитывалась только перед ним, на щеках иногда, когда она слегка смущалась, расцветали алые розы румянца.
- Вы знаете, как сложно бороться за того, чья душа темнее ночи. Инквизитор считает, что он родился таким, но я не верю в это. Душа каждого ребенка светла, как утро. Наверно, это моя вина, что я просмотрела это время. И, тем не менее, я старалась. У него было сложное детство, но у него был друг, который помогал ему во всем, защищал от старших мальчишек. Я вместе с Томом смотрела на рассвет, радуясь вместе с ним тому, как он красив, что мы дожили до этого рассвета, что мир прекрасен, удивителен. Том был любознательным мальчишкой, но от некоторой жестокости я его тогда не смогла избавить. В такие моменты он не слушал меня. Ему нравилась лягушка, и он тут же смотрел, что у нее внутри. Я видела, что Инквизитор прибегает к магии, что он рассказывает мальчику темные сказки, я говорила Тому, что это неправда, что его мама была известна не родом, а добротой. Я добилась того, что мальчик сомневался, не верил тому, что видел. Мое первое поражение было тогда, когда он обманул своего друга. Сначала он стал помыкать им, потом, - это было его первое колдовство без палочки, - подчинил его себе, предал и чуть не убил, когда решил забрать его новые книжки. Я добилась сожаления и раскаяния в его душе, он жалел, что его нет рядом, что не с кем смотреть рассвет, но и это изменилось. Он стал жалеть, что нет идиота-телохранителя, что нет подопытного кролика. Потом, - я точно помню этот год, 1937,- он поступил в Хогвартс и распределен был на Слизерин. И у него исчезли последние сомнения в родстве с одним из Основателей. Он изжил их в себе, потому что зная кто он, он сносил насмешки старших. Он верил, что придет час, и они склонятся перед ним. Он стал интересоваться своим «предком», и тогда мы стали действовать заодно с Инквизитором, ибо чувствовали, что это приведет к ужасу. Но он вдруг стал меньше уделять этому внимания, весь отдался учению, и мы… - она заалела, - совершили ужасный грех. Мы оставили его на шесть лет одного. Мы были рядом с ним, как и полагается, ходили, но... но мысли наши были далеки от него. И лишь когда Том открыл Тайную Комнату, мы вернулись к своим обязанностям. Но было… поздно. Я не выполнила свою работу, уважаемые. В этот год родился еще один человек - Лорд Волан-де-Морт. Инквизитор заметил верно, мы сомневались, должны ли мы остаться, ведь это совсем другой человек…
- Иными словами вы хотели умыть руки и сделать вид, что к данному Злу вы оба не имели отношения? - насмешливо заметил один из бесов, Моргана вспыхнула, - умно, ничего не скажешь.
- Позвольте, любезнейший, - встал Инквизитор, - если исходить из ваших слов, то объясните мне, зачем мы остались рядом с ним, имея прекрасную возможность «умыть руки» по вашим словам?
- Все очень просто, коллега, - улыбнулся бес, - он нынче бессмертен, а, значит, бессмертны и вы. Прямая выгода.
- Ее нет, коллега, Волан-де-Морт не бессмертен.
- О! И вы согласны с бредом, что он падет от руки Мальчика-который-выжил? - с пересоленным удивлением лицом усмехнулся бес.
- От мистера Поттера, не от мистера Поттера, но он падет. Еще есть вопросы, уважаемые? – спросил Инквизитор, не садясь и этим жестом показывая, что он не позволит обижать или подозревать в чем-то нечистоплотном его подругу.
- Да, Инквизитор,- встала одна из ангелов, - но не к вам,- она повернулась к Моргане, - а вы не думали, что Волан-де-Морт - это лишь часть человека, которого зовут Томас Реддл, его тёмная и независимая сущность? Я не верю в то, что в нем не осталось добра. Он же, в сущности, неплохой паренек, мой подследственный был с ним знаком.
- Вопрос не ко мне, но позвольте, отвечу я? Спасибо, - Инквизитор не стал дожидаться ответа ангела, - но сначала вопрос. Кто ваш, как вы изволили выразиться, подследственный?
- Однако, ваши манеры…
- Речь не о моих манерах. Итак?
- Грин-де-Вальд, ныне, увы, покойный.
- О, да, чтобы понравится Грин-де-Вальду, моему подопечному пришлось надеть на себя маску. Впрочем, если я правильно разбираюсь в людях, пусть бы Волан-де-Морт пришел как он есть, он все равно понравился бы Грин-де-Вальду: старик сам был таким. Оттого и умер. Они успели-то пообщаться всего ничего – два года, если я верно помню. Потом Грин-де-Вальда убили. Между прочим, именно он познакомил моего подопечного со Смертельным проклятием, которым он поразил свою семью за год до смерти учителя, в 1944 он явился в дом Реддлов. Подумать только – года не прошло с окончания школы – и началось. Даже мне не удалось его отговорить от убийства, а ведь тогда я убеждал как в былые времена! Единственное, на что нам - совместно! – хватило сил, это на то, чтобы они умерли легко. Заклятие боли он узнал тогда же и хотел попрактиковаться. Мы отговорили его, - он сел.
- С тех пор нам постоянно приходилось оказывать на него двойное давление,- продолжила Моргана,- прятать от него мечты о внеземном могуществе, застилать туманом названия тех книг по темной магии, какие он еще не прочел, пытаться сломить желание мучить людей. Он окреп в своей воле, ее не так-то легко сломить, не то что раньше, когда он был моложе. А в 1960 или в 1970, я не помню точно, простите, он начал готовить себе войско. Он действовал так же, как Инквизитор раньше: ложью, полуправдой, слабостями и страстями он манипулировал подростками, он соблазнил их могуществом, которое им не дал, разбудил лишь низменное желание убивать. Он почти полностью владел разумом своих слуг.
Потом, в 1979 или в 1980 году он узнал часть пророчества и взъярился. На его путь кто-то посмел встать! Увидев в этой ярости спасение, мы начали постепенно доводить его до безумия. Мы надеялись, что Поттеров будут охранять, и надеялись, что, в ярости упустив важные мелочи, он будет убит мракоборцами. Но,- она прерывисто вздохнула, - их не охраняли. И в 1980 он убил Лили и Джеймса Поттеров. Это наша вина, - лик Архангела в ее глазах немного помутился, а потом вновь стал ясным. Влага потекла по лицу, - мне… нам очень жаль. Мы не смогли его остановить. Его остановила любовь Лили Поттер к сыну.
Когда Смертельное заклятие рикошетом ударило в него, мы долгие секунды надеялись, что он умер. Но мы же не люди. Они - и то не все, - поверили в его смерть, но мы видели его дух и понимали, что наша борьба не окончена.
Мы старались его развоплотить, чтобы он не мог абсолютно ничего. И около 11 лет нам это удавалось,- она гордо тряхнула волосами,- но он нашел себе новое тело, профессора Квиррелла, став паразитом, что крайне унижало его. Он был слегка безумен, а теперь с каждым годом он становился все безумнее. Тем паче, что единственный выживший после его заклятия человек ходил рядом.
- А он так любил называть себя Смертью, - ухмыльнувшись, вполголоса сказал Инквизитор, - мол, есть одна неотвратимая вещь - смерть, и я – ее воплощение…чудак!
- Однако ваше безумие не сделало его слабее,- проговорил кто-то, - наградили б его слабоумием, что ли…
- Милейший! – Инквизитор услышал это негромкое замечание и вновь встал на защиту,- а вам приходилось сталкиваться с такой человеческой волей, что двум потусторонним силам за шестьдесят лет не удалось ее сломить?! Тут не по заказу уже, а что получится на том и спасибо!
- Нет! – столь же яростно ответил оппонент, – потому, что я никогда не шел против человека! Мое дело бороться не с ним, а с его ангелом и искушать! А то, что вы сделали – не по Праву!
- Да я же говорил, что… - Инквизитор начал кипятиться, но Моргана прервала его.
- Так или не так, время прошло, - сказала она, - Темный Лорд безумен. Несколько раз он пытался убить Гарри, веря, что это вернет ему тело, но пареньку везло…
- О, да, - вновь начал один из бесов, - а то, что ваш псих убил его последнего близкого человека, это, конечно, ничего. Мелочи! Это ведь «везло»!
- Да,- голос Морганы дрогнул, - это плохо, что так вышло, но мы ничего не могли сделать. Беллатрикс Лейстрандж не наша подопечная и Сириус Блэк тоже. Я заканчиваю, уважаемые коллеги и оппоненты. Как победить нашего подопечного, пусть решают люди, от нас же хочу сказать, что в Волан-де-Морте нет ничего доброго и нет ничего человеческого. Я не могу с ним работать. Нет пламени, нет огонька, чтобы я его раздула.
Она села. Все молча посмотрели на Архангела. Тот снял очки и тихонько постукивал по столу.
- Вот что,- наконец сказал он, обращаясь к Инквизитору и Моргане,- почти все, что вы делали, можно оправдать Правом. И, тем не менее, вы виновны. Вы, Инквизитор, виновны в том, что помогали противодействующей стороне. Вы, Моргана, что не слишком активно работали. Вдвоем…сами знаете, в чем виновны. Но то, что вы пытались предотвратить Зло, оправдывает некоторые ваши действия. Некоторые! Не все.
Запомните все здесь присутствующие! Если вы видите, что мечты ребенка сводятся к тому, чтобы рассматривать лягушку под микроскопом, не надо его искушать бо/льшим. Нельзя оставлять юную душу одну в период с 11 до 16 лет, она внушаема, легко поддается соблазнам. Впрочем, ее вообще одну нельзя оставлять. Надо продумывать то, что делаете и последствия действий, ибо они могут навредить другим. Я знаю, вы – не ангелы-хранители, но нам не нужны жертвы.
Итак, уважаемые, продолжайте пытаться остановить вашего подопечного. Это благое дело. Но имейте в виду, что по его смерти погибнете и вы, а, может, и раньше. Кстати, почему бы вам не попытаться ослабить его той силой, что вы же у него и отобрали?
- Чем же? – в унисон спросили оба.
- Как – чем? – удивился Архангел,- любовью. Темный Лорд не знает, что это. И вы не знали. Но, почувствовав, что вы близки друг к другу, вы забрали у Тома Реддла это знание, не оставив ему ничего. Нет-нет, это не ставится вам в вину, - он успокаивающе посмотрел на Моргану, - она была не нужна ему, она ничего бы не изменила. Это его ахиллесова пята, и на эту брешь в его доспехах вся наша надежда.
Первая Рисунки Гостевая Книги Фильмы Актеры Галерея Масок Фанфики О героях Автор Критика Коллажи Форум Ссылки Клипы Карта сайта